Сахалинский инцидент

На страницах 25 и 26 своего информационного сообщения номер 1, авторы отчета ИКАО, выпущенного в июне 1993 года, приписывают три сообщения KAL 007 и уверенно идентифицируют радиосообщение, как принадлежащее KAL 007. Это поднимает несколько важных вопросов. Тот факт, что эти сообщения с KAL 007 были записаны громко и отчетливо в Анкоридже, подразумевает, что авиалайнер находился в радиусе действия VHF и прекрасно был способен передать отчет о прохождении NABIE без помощи KAL 015. ИКАО следовало бы, по крайней мере, упомянуть этот факт. В то же самое время, тот факт, что собеседник KAL 007 не был записан на пленке в Анкоридже означает, что самолет находился гораздо дальше к северу от воздушного пути ROMEO-20 и за пределами действия маршрутной приемной станции VHF Анкориджа на острове Св. Павла. Его собеседником был, конечно, не KAL 015, сообщения которого были записаны в Анкоридже. И вновь ИКАО следовало бы поднять все вопросы своевременно. Вместо этого она выбрала их сокрытие, закрыв глаза под влиянием политического конформизма. Вот эти радиосообщения:

Кажется, что передачи на корейском состоят из двух отдельных обменов между самолетом, который был зафиксирован на анкориджской пленке и другим, ответы которого не были записаны.

Первый радиообмен произошел в 14:34:17. Самолет, который говорит (по всей вероятности, KAL 007) как кажется, просит самолет, которого не слышно, выключить (или остановить) что-то по мере возобновления. Мы не знаем, что сказал в ответ собеседник, но первый самолет затем предложил, чтобы тот сделал вызов еще раз. Несколько исследователей, которые изучали эти переговоры, перевели корейскую фразу как "пожалуйста, попробуйте еще раз". Это неверный перевод. Первоначальное предложение включает корейскую формулу для обращения к другому человеку и корейский глагол «pullo», означающий «позвонить». ИКАО отчасти было право, когда интерпретировало это как «попробуйте позвонить».

Второй радиообмен отделен временем и вызовом из Анкориджа. Слова «три три ноль» во втором радиообмене на корейском были почти всеми интерпретированы как означающие FL330, или высоту 33000 футов. ИКАО интерпретировало это часть радиообмена так:

Не совсем ясно, о чем думали эксперты ИКАО, когда предложили эту транскрипцию без комментариев. Трудно поверить, что кто-то сказал бы, что не может подняться на высоту три три ноль и тут же на одном дыхании, объявить, что он находится на высоте три три ноль. Более того, как хорошо было известно ИКАО, на этой стадии полета KAL 007 была назначена высота FL330 которую, как было сказано, он сохранял еще полтора часа, до 16:03:53 UTC [Сoordinated Universal time — то же, что и GMT — среднее время по Гринвичу — Е.К.], когда ему было разрешено подняться до FL330.

Ввиду противоречивости этих данных я попросил доктора Цубои, директора лаборатории Иватсу проанализировать передачи на корейском на пленке. Ни один из говорящих не был членом экипажа KAL 015, голосовые отпечатки пилота и второго пилота этого рейса доктор Цубои предварительно идентифицировал. Первая передача в 14:34:17 GMT была идентифицирована доктором Цубои как исходящая от неизвестного самолета, но по всей вероятности это сообщение было сделано по VHF пилотом KAL 007 (VHF # 1). Последующие передачи, в 14:34:50 и 14:34:54 были идентифицированы как сделанные по передатчику VHF вторым пилотом KAL 007 (VHF # 2). То, что передачи KAL 007 были записаны в Анкоридже, доказывает, что самолет находился в пределах радиовидимости острова Св. Павла. Одной причиной того, почему рапорт KAL 007 о прохождении NABIE был "перенаправлен" KAL 015, могло быть желание убедить Анкоридж, что KAL 007 имел проблемы с передачей VHF. Это могло привести к последующему отказу радиосвязи, который они имитировали во время переговоров с Токио. Есть и другая возможная причина, к которой я приведу ниже.

Самолет, с которым KAL 007 говорил на корейском языке, был третьим самолетом. Поскольку его не было слышно, мало что известно о нем, кроме того, что он находился достаточно далеко к северу, чтобы его не слышали в Анкоридже. Кажется, что этот третий самолет не был ни корейским, ни гражданским. Единственные два коммерческих реактивных лайнера на этой части маршрута ROMEO-20 были KAL 007 и KAL 015. Более того, этот самолет-призрак не находился под контролем центра в Анкоридже и был способен оперировать без особых ограничений в Аляскинской оборонительной идентификационной зоне. Существует, таким образом, большая вероятность того, что это был военный самолет. Но не любой военный. По крайней мере один из членов его экипажа говорил на корейском и находился в контакте с KAL 007. Почему военный самолет, некоторые члены экипажа которого говорили по-корейски, был на радиосвязи с KAL 007 той ночью?

Более чем в 600 милях от этого места американские военные диспетчеры, которые, скорее всего, в данном случае не были посвящены в секрет, следили за воздушным движением над Беринговым морем и северной частью Тихого океана. Доказательства этого были обнаружены Лоуренсом Портером, который упомянул их в своем отчете «Акустический анализ радиообмена воздушного движения касающегося KAL 007». В 14:34:01 GMT через шестнадцать секунд перед первыми передачами на корейском, в диспетчерской Анкориджа можно было услышать неизвестный голос. Он был ненамеренно записан микрофоном диспетчера ДеГармо и остался на пленке, фиксирующей радиопереговоры. Портер полагает, что он раздался из динамика.

Роберт Аллардайс. который обсуждает инцидент в своей еще неопубликованной работе [книга Р.Аллардайса вышла в 1995 году в 2 томах — Е.К.] полагает, что первый голос принадлежит военному диспетчеру, который связался с гражданским диспетчером в Анкоридже, следуя стандартной процедуре согласования полетного плана, установленной Министерством обороны США. Ларри Портер, который лично знал диспетчера ДеГармо, говорит что второй голос принадлежал именно ему.

ДеГармо полагал, что KAL 007 направлялся в советское воздушное пространство без разрешения и находился поэтому в смертельной опасности, но ничего не сделал? Если это так, приказал ли ему кто-то держаться подальше от вещей, смысла которых он не понимает? Кого имел в виду военный авиадиспетчер с базы Элмендорф? Был ли то KAL 007 или военный самолет, на котором кто-то из экипажа говорил по-корейски? Если самолет, на котором кто-то знал корейский язык, вылетел из Анкориджа, где находится авиабаза Элмендорф, то почему об этом не знал военный диспетчер? Почему он мог предположить что это был гражданский самолет и, таким образом, ответственность за него лежала на Анкориджском центре управления гражданским воздушным движением? Сам ДеГармо должен был видеть его на радаре (гражданском или военном, к которому он имел ограниченный доступ) вот время последней части его пути. О чем он думал, когда без всяких вопросов принял доклад о проходе KAL 007 контрольной точки NABIE, переданный через KAL 015, что должно было бы показаться ему странным? Как читатель увидит, по мере того как мы будем продвигаться дальше, на некоторые вопросы в случае KAL 007 можно ответить только тогда, когда станут яснее более крупные по масштабам события.

Аллардайсе не имел доступа к анализам лаборатории Иватсу и не понял, что KAL 007 находился в радиусе приема VHF антенны на острове Св. Павла. Он пришел к выводу, что KAL 007 находился слишком далеко от Св. Павла, чтобы его могли услышать и попросил KAL 015 ретранслировать для него сообщение. Прокладывая возможный путь для KAL 007, он провел границу зоны неопределенности, в которой мог бы быть обнаружен самолет, в 205-220 морских миль к северу от курса. Это помещало его в пределах 206 морских миль от Св. Павла. По оценке Аллардайса максимальный радиус антенн VHF Св. Павла составляет 205 морских миль и он посчитал этот факт доказательством того, что KAL 007 был вне пределов радиус действия VHF.

Пытаясь понять поведение KAL 007 важно знать, находился ли самолет в радиусе действия VHF или нет. Спектрографический анализ доктора Цубои доказывает, что самолет находился в радиусе действия VHF. Вычисления Аллардайса скорее всего показывают, что это не так. Я проверил вычисления Аллардайса и нашел ошибку в его вычислениях радиуса VHF. Для вычисления расстояния до визуального горизонта используется формула D=2,1vh , где D (настояние в морских милях) равно квадратному корню из высоты h, положения наблюдателя (или антенны) в метрах, умноженному на коэффициент 2,1. Для самолета на высоте 31000 футов горизонт будет находиться в 204 морских милях. Антенна на острове Св. Павла имеет высоту 657 футов. Применяя ту же самую формулу, мы получаем расстояние в 30 морских миль для горизонта антенны. Две величины добавлены для того, чтобы определить максимальное расстояние на котором самолет, летящий на высоте 31000 метров, мог бы видеть вершину антенны высотой 657 футов и получить ее сигнал. Это дает нам 204+30=234 морских мили.

Аллардайс просто добавил 657 футов к высоте 31000 футов и вычислил положение линии горизонта основываясь на высоте 31657 футов. Оказалось, что это расстояние составляет 205,6 морских мили. Поскольку на основе это свидетельства он вычислил, возможно точно, что KAL 007 прошел на расстоянии 206 морских миль от острова Св.Павла, то он был убежден, что самолет был вне пределов радиуса действия антенны, хотя и совсем немного. Когда я проверил радиус VHF по вычислениям Аллардайса и понял что они были неверными, я попросил Джона Кеппела сообщить ему о моих находках. Аллардайс любезно признал, что сделал ошибку и что радиус на самом деле составлял 234 морских мили. Отчет ИКАО, опубликованный 1 июня 1993 года, на стр. 45 в параграфе 2.7.3. показывает, что в контрольной точке NABIE KAL 007 находился приблизительно в 60 морских милях к северу от своего маршрута. Поскольку в точке NABIE маршрут проходит в 140 морских милях от антенны на Св. Павле, из этого, согласно ИКАО, вытекает, что KAL 007 находился примерно в 200 морских милях от антенны Св. Павла. Можно сделать, следовательно, вывод, что KAL 007 находился в радиусе действия VHF.

Почему тогда KAL 015 предал отчет о местоположении KAL 007 над NABIE, а не попросил KAL 07 передать отчет самому? Это заставило подумать тех, кто позднее исследовал анкориджскую пленку, что KAL 007 находился вне радиуса действия антенны по маршруту и, таким образом, гораздо дальше, чем это было на самом деле. Тем не менее, точно также можно было бы сказать, что с его положения на траверзе NABIE на протяжении всего маршрута и до того места, где он был уничтожен у западного побережья Хонсю, у нас никаких убедительных свидетельств того, каким курсом KAL 007 следовал на самом деле.

У нас есть американская карта, на которой предположительно показаны перехваченные данные слежения советского радара по курсу корейского авиалайнера и два набора курсовых данных, которые, как нам было сказано, записаны цифровым бортовым самописцем KAL 007 — и все три набора данных отличаются друг от друга. Для отчета 1993 года русские также предоставили ИКАО данные, которые включали два различных радарных следа, идущих по направлению к Камчатке и оба были представлены ИКАО как маршруты корейского лайнера. Все эти данные, американские и русские, несмотря на то, что они противоречат друг другу, могут принести пользу. Они почти наверняка представляют собой курсы, по которым летели в то время один или несколько интересующих нас самолетов. Данные могут анализироваться вместе с другими свидетельствами и способны сказать нам нечто ценное. Тем не менее, в данном случае вопрос заключается в том, какой из них, если вообще какой-нибудь из этих следов принадлежал KAL 007?

Сопоставляя имеющиеся свидетельства мы когда-нибудь получим то, что разрешит вопрос о курсе KAL 007 через Берингово море и северную часть Тихого океана. Существуют две альтернативы. Одна из них заключается в том, что со своей позиции на траверзе NABIE авиалайнер летел значительно более северным курсом и появился к северу от Шемия и к юго-востоку от острова Карагинский, где, как маршал Огарков (немного неопределенно) сказал, он был зафиксирован советским радаром и после встречи с RC-135, пролетел над Камчаткой, Охотским морем и Сахалином, и затем, чего Огарков не сказал, повернул к югу и полетел к побережью Японии. Другая альтернатива заключается в том, что KAL 007 держался более южного курса через Берингово море и южную часть Тихого океана, прошел к югу от Камчатки, пересек гряду Курильских островов и Охотское море, прошел над проливом Лаперуза между Сахалином и Хоккайдо и затем повернул к югу. В этом случае он не пролетал бы над советской территорией.

В главе 17 я рассмотрю свидетельства, предполагающие, что КАL 007 следовал более южному из этих двух маршрутов. В этой главе мы уже видели факты, которые делают это предположение правдоподобным. На траверзе NABIE KAL 007 создал впечатление, что он был вне радиуса действия радара VHF, хотя на самом деле это было не так. В то же самое время, как кажется, он говорил на корейском с военным самолетом к северу, который находился вне радиуса VHF на острове Св. Павла. Таким образом, KAL 007 не мог следовать северном курсе, в то время как военный самолет, на котором говорили на корейском, по всей видимости, на более северном курсе находился.

Мы также видели, что доклад о пролете NABIE KAL 007 передал KAL 015 и мы увидим позднее, что это произошло вновь в контрольной точке NEEVA. Хотя оба отчета утверждали, что KAL 007 находился на курсе, тот факт что KAL 007 сам не передавал этой информации, подразумевает, впрочем, неправильно, как мы еще увидим, что он находился слишком далеко к северу.

После VHF доклада о прохождении NABIE, KAL 007 или другой самолет, передававший вместо него, сделал несколько сообщений по HF в Анкоридж и Токио, которые были записаны. К сожалению, когда доктор Цубои проводил свой анализ, он не имел этих сообщений в своей базе данных. Объективный спектрографический анализ и анализ голосовых отпечатков мог быть проведен по HF-отчету KAL 007 о прохождении контрольной точки NIPPI. Официальный отчет о событиях помещает KAL 007, в это время только что пересекшего Камчатку и выходящего из ее воздушного пространства, в международное воздушное пространство над Охотским морем.

Позиционный отчет о прохождении точки NIPPI, кто бы его ни послал, был на самом деле сделан с того места, где официальная история помещает KAL 007 в то время (17:08 GMT), оно без всякого сомнения было бы записано Советами и положение самолета определено по данным советского радара. Если бы сообщение было послано с этой позиции, отчет о проходе NIPPI по всей вероятности известил бы Советы, что один из самолетов, приближающийся со стороны Охотского моря, мог бы быть гражданским лайнером с пассажирами на борту.

Но я забегаю вперед. Позвольте мне вернуться к движению самолета, был ли то KAL 007 или его имитатор, идущего по курсу, пересекающему Берингово море. Для того, чтобы избежать излишних сложностей в изложении материала этой главы, я буду обращаться к самолету, летящему северным курсом, как к KAL 007. Многие из факторов, влияющих на движение самолета по этому маршруту были бы теми же самыми независимо от того, кто летел по этому маршруту, KAL 007 или его имитатор.

Когда KAL 015 передавал отчет о проходе NABIE от имени KAL 007, он также указал его примерное время прибытия (ETA) в контрольную точку NEEVA. Но менее чем через десять минут, в 14:44:09 KAL 007 вызвал Анкоридж непосредственно по его HF радио, которое имеет гораздо больший радиус действия чем VHF. В это время он повторил весь рапорт о позиции, что весьма необычно. Еще более странен тот факт, что в нем было пересмотрено время прибытия в NEEVA и указано новое время — 15:53.

Хотя расстояние между NABIE и NEEVA составляет 593 морских мили, четырехминутная задержка после десяти минут полетного времени просто невозможна. Объяснение может заключаться в том, что первая оценка, данная Анкориджу KAL 015 от имени KAL 007 была сделана самим KAL 015 и базировалась на рассчитанном при помощи компьютера плане полета KAL 007 без координации с последним. KAL 007, застигнутый врасплох, тем временем сделал изменения в своих оценках и должен был пересмотреть свой ETA в сторону повышения.